Однажды в выходные, где-то около 5 лет назад, я пошла навестить близкую подругу, с которой мы вместе учились на юридическом в университете.
«Я подумываю о том, чтобы завести ребенка и быть мамой-одиночкой», — сказала я слегка застенчиво. Я обдумывала эту идею уже не раз: мой возраст начал приближаться к 40, а никакого спутника жизни в поле зрения не было.
Я все еще не была уверена, что осознанно стать матерью-одиночкой было тем, к чему я была готова на 100 процентов, но я начала рассказывать об этой идее некоторым близким друзьям, чтобы узнать их точку зрения.
«Ни за что!», — огрызнулась моя подруга. Она ответила так резко, что ее слова, казалось, физически ударили меня. — «Почему ты думаешь, что останешься одна?!»
Я попыталась найти какие-то причины, но отсутствие поддержки с ее стороны и энтузиазма убило меня. Я почувствовала разочарование от ее ответа.
В детстве я была одержима маленькими детьми. Если бы кто-нибудь спросил меня, хочу ли я детей, когда вырасту, я бы с радостью ответила, что хочу 11 детей. Я отчетливо помню, как ходила по пятам за нашей беременной соседкой. Я спрашивала ее, смогу ли я хотя бы иногда нянчить малыша. Она согласилась, и я проводила каждый день после школы у нее дома.
Но, став взрослее, я потеряла свою убежденность в желании родить много детей. Сначала было получение высшего образования, потом начало карьеры. Я работала до безумия целыми днями. А если я не работала, то развлекалась —- путешествовала, наслаждалась обедами в дорогих ресторанах, посещала курсы йоги, любовалась ночным звездным небом. «Спонтанность» была моим вторым именем.
Знакомства с мужчинами не были моим лучшим навыком, я не предпринимала никаких намеренных шагов, чтобы найти «того самого». Когда меня спрашивали, хочу ли я детей, я всегда отвечала: «Не знаю. Это решение я хочу принять вместе со своим партнером, как только найду его». Но я так и не нашла его.
Через несколько лет после ненормально напряженного рабочего графика мое тело восстало против сильного стресса. Я оказалась на грани с постоянной болью и едва в состоянии позаботиться о себе. Я оставила свою престижную юридическую карьеру и провела несколько лет, исцеляя себя, начиная новую карьеру и сосредотачиваясь на интересах, больше соответствующих тому, что я действительно хотела сделать в этой жизни.
Тем не менее, мой возраст быстро приближался к 40, и все еще не было видно ни одного партнера на горизонте. Когда я столкнулась с тем, что мои женские биологические часики начали слишком быстро тикать, то поняла, что мне нужно подумать о том, действительно ли я хочу детей, с кем-то или без кого-то.
Но я не запаниковала. Все подруги в моем окружении рожали детей в возрасте от 30 до 40 лет. Моя собственная мать родила меня, когда ей было 39. Я думала, что мое поколение доказало, что иметь ребенка позже в жизни возможно и, в некотором смысле, более желательно.
Мне потребовалось больше года размышлений, чтобы решиться на прыжок в сольное материнство. Как бы я ни любила детей, я не была уверена, что готова отказаться от свободы и спонтанной жизни.
Больше всего я боялась, останусь ли я одна навсегда, если у меня будет ребенок? Кто захочет встречаться с матерью-одиночкой? Я также была глубоко обеспокоена финансовой стабильностью. Как я справлюсь в одиночку — финансово, эмоционально, мысленно? Что, если я потеряю работу? Или не смогу работать снова из-за физической боли? Мой наставник тогда вовремя напомнил мне, что в жизни нет ничего определенного.
И тогда я поняла: воспитание ребенка в одиночку вовсе не будет значить, что я никогда не встречу партнера для жизни. Это может значить, что он появится чуть позднее. Это было действительно невозможно предсказать.
С того момента я начала смотреть на свою жизнь по-другому. Я начала доверять любви, поднимающейся внутри меня, и доверять своему врожденному упорству.
Я посмотрела на свою жизнь в будущем и поняла, что если я буду продолжать сосредотачиваться только на себе, я в конечном итоге почувствую скуку и неудовлетворенность. Я хотела чем-то помочь миру и поняла, что хочу быть полезной своему ребенку.
Я изучала этот вопрос и начала пытаться зачать ребенка через донорский центр. Но потом гинеколог сообщил, что есть проблема с моей фертильностью. Если я хочу иметь ребенка, мне, вероятно, придется использовать донора яйцеклеток.
Проведя год в попытках забеременеть с помощью собственных яйцеклеток (я даже не буду пытаться объяснить, на что я только не шла), я, наконец, признала, что мне нужно будет использовать доноров обоих полов.
В этот момент все непрошеные мнения начали вмешиваться в мою жизнь. «Я не понимаю, почему ты не усыновишь ребенка?», — спросила одна подруга. — «Извини, но я очень сильно верю в усыновление, так что я просто не понимаю этого.»
Я чуть не упала со стула, когда она сказала мне это! У меня были причины хотеть стать матерью именно тем образом, к которому я шла! Самым важным для меня было желание испытать беременность, вырастить своего ребенка внутри собственного тела.
Люди бросали мне вызов и задавали вопросы прямо в лицо, за моей спиной было много пересудов. Если я хочу идти по этому пути, мне нужна твердая убежденность в том, что то, что я делаю, имеет для меня смысл. Мой выбор был сделан из-за сильной любви и стремления стать матерью.
Осознанный выбор стать матерью-одиночкой в нашем мире означает отклонять все виды язвительных мнений и суждений, даже от самых близких тебе людей. Есть только один-единственный человек, который может по-настоящему оценить мои родительские заслуги, — это мой ребенок. Кстати, у меня наконец-то родился малыш! Все хорошо. Великолепно. Красивый, здоровый, удивительный сын.
Поэтому мне все равно на чье-то мнение по этому вопросу. Материнство — это любовь, простая и ясная, каким бы сложным ни было это путешествие.
Ирина Скворцова, 43 года.