Недавно на чайной церемонии пришла в голову вовсе не китайская мысль. Мастер церемонии заваривал элитный, страшно дорогой и редкий сорт Да Хун Пао. Этот сорт славится тем, что сухой лист имеет один запах, заваренный чай в пиале – другой. Но самое удивительное и необычное впечатление оставляет послевкусие и аромат опустевшей пиалки. То есть, чая уже нет – а ощущение самое яркое. И вдруг открылась мне вся драматическая глубина чайной метафоры: самое потрясающее ощущение жизни может ожидать – в конце! Встаёт вопрос: как дожить до «конца церемонии», чтобы быть в состоянии оценить послевкусие? Долгое послевкусие – с ароматом уже пустой пиалы.
У меня в ванной – огромное зеркало, мечта нарцисса. Каждый раз, принимая душ, я смотрю на себя – почти в полный рост. 20 лет назад грустно размышляла о том, какая хрупкая молодость, особенно женская. Через 10 лет я уже смотрела на свой округлившийся живот с ребёнком внутри и так же грустно размышляла о том, какая хрупкая женская упругость, и какое тяжёлое испытание для красоты – беременность. И вот уже сын выше меня, а сиськи не обвисли, и попа на месте. И по идее, надо бы радоваться, но не тут-то было! По календарю – скоро старость, а я не готова! Не головой не готова, тут как бы всё ровно, я хожу на психотерапию и научилась принимать все свои эмоциональные состояния. Но что с телом-то делать?
Мои ровесницы переживают удивительный психологический феномен, который невозможно разделить с нашими мамами. Мамам было, с одной стороны, сложнее, потому что им досталось послевоенное детство и все тяготы «советского счастья», а с другой – проще, потому что экология была совершенно иная. Экология в целом – как природная среда и как эмоциональная сфера, в которой они росли и развивались. Они не думали, что есть и что пить. Ели и пили, что было. Вода и еда были натуральными, экологически чистыми. При этом будущее было относительно предсказуемым, чувство защищённости позволяло сохранять относительную эмоциональную стабильность.
У нас всё иначе. Хочешь быть здоровой – выбирай, что есть, что пить, чем заниматься, с кем общаться. Не будешь выбирать – испортишь или желудок, или нервную систему. А если испортишь нервную систему, заболит что угодно, не только желудок. Но, как полагают китайцы, там, где наибольшие трудности, там – наилучший результат. Большие проблемы могут способствовать большим достижениям. И вот мы уже питаемся с умом, общаемся с умом, живём, старательно сохраняя здоровье физическое и эмоциональное – и попа на месте, а сиськи не висят. У наших мам всё висело уже давно, а мы – на чеку! У нас есть волшебные кремы, массажисты и косметологи. У нас есть опора!
Мы похожи на элитный китайский чай. Знаете, как пьют китайцы этот драгоценный напиток? Они не настаивают листья в кипятке, а сразу сливают напиток в специальную ёмкость, чахай, «море чая» или «чашу справедливости». Одну порцию заварки можно использовать более 10 раз, заливая кипятком и тут же сливая – для неспешного чаепития и смакования запаха и вкуса. Традиционная китайская чайная церемония с маленькой горсткой сухих листьев может продолжаться больше 2 часов. При этом качество чая долго остаётся высоким, меняются только оттенки вкуса, сорт раскрывается в процессе дегустации. Это наша жизнь, дорогие мои ровесницы! И это наша «чаша справедливости».
Что же так печалит меня? Отвечу ещё одной чайной метафорой. Иногда к концу чайной церемонии, если кроме чаепития она сопровождалась беседой с Мастером, чайные листья остаются вполне годными к употреблению, можно их заварить ещё несколько раз, а Мастер их выбрасывает. Проекция, которую порождает в этот момент моё сознание – невыносима! Ведь жизнь моих сверстниц иногда обрывается невзначай и вовсе не по причине болезни. Болезнь – это когда чаепитие досрочно закончено, потому что в чае по каким-то причинам после первых завариваний не осталось энергии в форме вкуса и запаха. А иногда жизнь заканчивается не физически, просто завершаются какие-то важные процессы, поддерживающие «церемонию». И тогда дорогой элитный Да Хун Пао выбрасывают в помойку.
Китайцы в этом смысле поступают с чаем более гуманно, чем европейцы. Они продляют его жизнь, наполняя спитым высушенным листом подушки – для более крепкого и глубокого сна. Печаль в том, что даже чайным подушкам рано или поздно приходит конец.
Наш специалист по чайной церемонии рассказал про своего родственника, который прожил больше ста лет, практикуя тайцзи. Однажды он вернулся после тренировки с мечом, наполненный энергией, сел на стул и умер. В ответ на изумлённый вздох слушателей Мастер выдал реплику: «Просто настало его время для ухода». Получается, даже отменное здоровье и наполненность витальной энергией – не гарантия того, что «чайная церемония» продлится. Вот о чём я грущу!
Наверное, это глупая печаль – переживать о том, что «чаепитие» заканчивается, когда «чай» ещё вполне годен к употреблению. Какая разница им, стоящим на пороге иньской, невидимой, непроявленной части бытия, в каком состоянии находится их тело?! Жизнь-то прервётся в любом случае! А мне всё-таки жаль. Ведь если сиськи к старости ещё не висят и попа упруга, финал кажется таким несправедливым, таким противоестественным! Финал – даже не как смерть, а как трансформация одной фазы жизни в другую, с иными ценностями и иным качеством существования. И тогда кажется, что чаша справедливости жизни не имеет к самой справедливости ни малейшего отношения!
О чём я сейчас думаю? О том, чтобы исчерпать ресурс – до последней капли. Ясное дело, неизвестно, кому сколько отпущено. Но я хочу взять всё, что мне предназначено – со всеми оттенками вкуса, запаха и послевкусия. И запах в пустой пиалке тоже – хочу! И буду молиться так: да пребудет жизнь вечная – с попой и сиськами, в единстве формы и содержания, в единстве тела, духа и энергии. Аминь!
Автор: Лиза Питеркина