Хочу продолжить вам рассказывать истории о моей супер обеспеченной подруге Алене, которая является типичным подвидом высшего общества, разбрасывающаяся суммами с несколькими нулями направо и налево. Напомню, что при этом самооценка Алены раздута практически до неба, а сама девушка всех тех, кто не доходит до ее звездного уровня брезгливо называет «нищебродами».
Естественно, Алена окружает себя вещами баснословно, просто неприлично дорогими и считает, что меньшего она не достойна. О ее коллекции машин я просто молчу, кроме этого, у Алены есть личный водитель Роман, который за отдельную плату возит девушку, когда та не в состоянии самостоятельно садиться за руль.
Но не так давно с Аленой приключилась просто из ряда вон выходящая для нее история. Сбылся ее самый ужасный кошмар и самый страшный сон — протюнингованная малышка попала в общественный транспорт. Как ее туда занесло — точно не скажу. То ли Алена перебрала с шампанским накануне, а водитель не смог ее отвезти в нужное место, то ли так сложились обстоятельства.
С самого начала все началось трагично. На автобусной остановке под смесью московского проливного дождя со снегом стояла платиновая блондинка в белоснежной норковой шубе и под цвет ей сапогах на высоченных шпильках. Осадки не прекращались, шубка превращалась в захудалого зверя, а сапоги нещадно приобретали грязно-серый цвет.
Тут подъехал нужный автобус, и толпа людей, стоявшая на остановке резво ринулась к нему. Замешкавшись и отвыкнув от столь быстрой реакции, Алена гордо поковыляла на своих шпильках в сторону автобуса, который уже был забит практически под завязку. Еле как втиснувшись на последнюю ступеньку, Алена с ужасом поняла, что едва может дышать. Она была так плотно зажата людьми, что не могла не то что сделать шагу, даже голову повернуть.
Двери захлопнулись, и автобус медленно поехал. Тут Алена опустила взгляд вниз и заметила, что полы ее шикарной шубки безжалостно прихлопнулись автобусной дверью. «Эй, ты, водитель, остановись! Открой дверь! Ты мне шубу прижал!», — заголосила Алена. Стоявшая рядом тетка с котомками в руках и практически беззубая, прошамкала: «Можешь не орать. Все равно не услышит. А не фиг в норковых шубах ходить! Так тебе и надо». Алена от изумления замолчала и даже не смогла достойно ответить.
В поисках помощи и защиты, она повернула голову в другую сторону. Впритык к ней стоял здоровый мужик ростом под 190, в рабочем комбинезоне, расстегнутой поверх него куртке и шапке ушанке. От мужика нещадно разило потом, соляркой и чем-то непередаваемым и особенно вонючим. Алена вдохнула поглубже и задержала дыхание, а мужик улыбнулся, смачно отрыгнул и, подмигивая, сказал: «Слышь, красавица, может телефончик оставишь? Созвонимся, время приятно проведем, м? Не отказывайся, я мужик, что надо!», — и смачно заржал.
Алена ужаснулась, поскорее отвернулась обратно к беззубой тетке и стала молиться, чтобы поездка поскорее закончилась. Тут в ребро ее кто-то сильно толкнул и противный женский голос крикнул на ухо: «Ты за проезд то платила, краля? Давай, а то штраф выпишу! Ишь, стоит, шубу напялила, а платить не хочет!». На этот раз говорила кондуктор, которая, поставив руки на пояс, нависала над Аленой.
«Да я заплачу, что вы орете!», — взвилась девушка. «Сколько надо? Вот, держи!». И Алена высыпала кондукторше на ладонь целую горсть пятитысячных купюр. Та недоверчиво сжала деньги в руках и, повернувшись к вонючему дядьке, сказала: «Во дает. Совсем с ума сбрендила. Ты что, издеваться надо мной еще вздумала? Бумажки нарисованные мне толкает, и думает я поверю? Богатую из себя строишь?!», — это уже относилось к Алене.
Тут автобус остановился, двери с шипением открылись, и Алена, облокотившись на них, кубарем слетела со ступенек вниз прямо в полурастаявшую мокрую лужу. Высокий дядька, увидев это, присвистнул и выбежал вслед за девушкой. Подбежав к ней, он схватил ее за руки и принялся поднимать. «Ты че это, надо ж головой думать, держаться там и все такое. Не ушиблась хоть, кости целы?». Алена, встав на ноги, смачно сплюнула под ноги, зло зыркнула на мужика и процедила: «Да иди ты дядя. На …». И поковыляла прочь в своей ободранной мокрой шубе и с оторвавшимся на одном сапоге каблуком. А мужик так и остался стоять с разинутым ртом, не понимая, что же он не так сделал.