Ее называли странной и душевнобольной. Но это не помешало стать ей одной из самых значимых фигур в русской литературе, выйти замуж и построить семью. В 48 лет женщина покончила жизнь самоубийством, но ее история продолжилась в детях. У самой неординарной русской поэтессы Марины Цветаевой их было трое. Рассказываем, как они жили и помогла ли им слава родителей.
Ариадна Эфрон
Родители ласково называли ее Аля. Девочка с большими голубыми глазами появилась на свет в 1912 году. Марина Цветаева посвящала ей стихи и радовалась сообразительности дочки. В детстве и юности Аля успела пожить с родителями за границей. Сначала три года в Чехословакии, а потом 12 лет во Франции. Она помогала матери по хозяйству — стирала, убирала. Девочке пришлось даже бросить школу, но это не сделало ее необразованной.
Аля умела читать и с детства писала прекрасные стихи. Позже в Париже она вернулась к учебе, окончила колледж прикладного искусства и высшую школу Лувра по истории изобразительного искусства. Аля работала в местных журналах, где занималась оформлением изданий, а позже писала статьи и очерки.
В 1937 году девушка вернулась в СССР. Через 2 года ее арестовывают за подозрение в шпионаже. Начинается самый страшный период в жизни Али. Под пытками ее заставляют дать показания против отца, его расстреливают, а мать кончает жизнь самоубийством. Девушку отправляют в лагеря и освобождают только в 1948 году.
Окончательно реабилитирована Аля была лишь в 1955 году. Тогда она занялась сохранением и восстановлением наследия матери. Многие рукописи Цветаевой остались во Франции, и Аля связывалась с разными людьми, чтобы они выслали или привезли ей тетради. Если они выбирали передачу при личной встрече, женщина всегда назначала ее в гостинице. Ведь там была организована хорошая прослушка и Аля могла не бояться, что ее снова в чем-то заподозрят.
Женщина умерла в 1975 году от сердечного приступа. У нее с детства болело сердце и она уже перенесла несколько инфарктов. Детей Аля так и не родила, как и не смогла сделать музей памяти своей матери, о котором искренне мечтала.
Ирина Эфрон
Второй ребенок Марины Цветаевой и Сергея Эфрона появился на свет в апреле 1917 года. Однако, супруг поэтессы не застал рождения дочери. Он тогда участвовал в движении белых гвардейцев. Возможно, если бы мужчина был рядом, то жизнь миловидной девочки сложилась бы иначе.
Цветаева не любила дочь. Она никак не занималась ее развитием, содержала в антисанитарии и не хотела кормить.
Поэтесса Вера Звягинцева однажды вспомнила случай, когда пришла к Цветаевой и та всю ночь читала стихи. А когда настало утро, Вера увидела замотанное тряпками кресло и торчащую оттуда детскую голову — это была Ирина.
«Марина куда-то ее отдала в приют, и она там умерла», — рассказала женщина.
Девочка ушла из жизни в Кунцевском приюте в 1920 году, не дожив и до трех лет. Причиной стал голод. Примечательно, что карточки на детскую еду, которые выдавала Цветаевой советская власть, она отдавала детям своих знакомых, а не дочери в приют.
Георгий Эфрон
В феврале 1925 года в семье Цветаевой и Эфрона родился долгожданный сын. Когда мальчику не было еще и года, мать увезла его в Париж. Там и произошло его становление, как личности. Мур, как звали Георгия в семье, уже в юные годы прекрасно разбирался в общественной жизни, политике и искусстве.
Когда семья вернулась в СССР, парню было всего 14 лет. Он поступил учиться в Чистопольский интернат, а в 1941 году, когда Цветаева покончила жизнь самоубийством, переехал из Елабуги в Москву. Некоторые биографы поэтессы считают, что именно сын причастен к смерти Марины.
Тем не менее жизнь в столице у него не наладилась. В 1941 году его эвакуировали в Среднюю Азию, где молодой мужчина быстро потратил остатки денег, голодал, воровал и находился под следствием. Чуть позже он вновь вернулся в Москву, где был призван в армию. Он доблестно сражался в бою, но в 1944 году был тяжело ранен и вскоре скончался.
Начало и середина 20 века было непростым временем. И судьбы детей русских поэтов выдались еще тяжелее, чем у их родителей. Голод, репрессии, война и отсутствие близких рядом. Семья Эфронов не была исключением, а скорее стала частью грустной статистики.