Это сегодня мы знаем Владимира Познера как первоклассного интервьюера и ведущего, который задает самые волнующие вопросы персонам с громким именем. Но до всероссийской популярности он провел все детство в Париже. Рассказываем, кем были родители будущего эмигранта, и от кого он перенял свою эффектную внешность.
Мама — коренная француженка
В крови телеведущего можно найти неожиданные корни. Например, его мама была коренной француженкой. Красавица Жеральдин Лютер родилась в благородней семье и даже сам Наполеон наградил ее родственника баронством. Но симпатичная брюнетка относилась к дворянскому титулу с должной иронией.
Ее гораздо больше вдохновляли сильные и независимые женщины, такие как ее родственница — суфражистка Эжени Нибуайе. Возможно, отпечаток наложило то, что в поиске денег мать Жеральдин каталась по городам Франции, поэтому девушка получила поверхностное образование.
После окончания школы в католическом женском монастыре в Шотландии она вернулась обратно в Париж и стала работать монтажером во французском филиале американской кинокомпании Paramount.
Кудрявая брюнетка с тонкими благородными чертами лица во многом напоминала Эдит Пиаф и даже Марлен Дитрих. У неё были губы в форме сердечка, слегка курносый нос, тяжелый взгляд и тонкие как ниточки брови.
Волнистые волосы всегда были уложены в аккуратную прическу, а свою добрую улыбку сегодня можно увидеть в чертах Познера.
Отец был полной противоположностью
Сам Познер осознавал, что судьба его отца кардинально отличалась от жизни матери. В роду Владимира старшего были испанские евреи. Он рос в интеллигентной семье. Папа Познера учился в одной из лучших гимназий Петербурга, благодаря квоте, которую получил. Себя он посвятил Экспериментальной творческой киностудии.
После эмиграции с матерью и двумя сестрами в Париж он постарался сделать все, для финансового благополучия своей семьи. Именно общее дело и заинтересованность киноиндустрией свела между собой двух молодых людей.
Статный, высокий парень со строгими чертами лица, выраженными скулами, легкими залысинами и большими глазами покорил сердце красивой парижанки. В 30-е годы кинематограф находился на начальной стадии развития, поэтому во Франции представители клуба были знакомы между собой.
Однако случайная беременность и рождение ребёнка в 1934 году изменили планы Познера-старшего. Молодой брюнет был не готов к отцовству и пропал из жизни своей возлюбленной как минимум на 5 лет.
«Мама, женщина тихая, но необыкновенно сильная и гордая, взяла меня, тогда трехмесячного, и уплыла в США, где жили ее мать и младшая сестра Жаклин. Так я прибыл в Нью-Йорк. Странно ли, что мои первые воспоминания связаны с Америкой?», — вспоминал Познер.
Мамы не хватало
В детстве Владимир очень редко видел любимую маму, потому что ей приходилось зарабатывать ради благополучия всей семьи. Рядом с ним была няня Эйджус, которую он запомнил лишь из-за готовки невкусной рыбы. Мальчик с нетерпением ждал вечера, потому как именно в это время мама читала ему самые разные книжки.
И хотя обаятельная мисс Лютер не была лишена мужского внимания, все эти годы она хранила верность тому, кто ее предал несколько лет назад. Она ждала лишь его и не могла забыть, но спустя 5 лет отец семейства все же одумался и вернулся.
«Мне кажется, что она готова была ждать и двадцать пять лет. Тем временем отец, человек совершенно иного склада, вдоволь нагулявшись, пришел, по-видимому, к выводу, что никогда не полюбит другую женщину так, как любил мою мать, и приехал за ней», — сказал Познер.
Пара была во Франции, затем вернулась в Америку из-за войны. Лишь во время антикоммунистических движений родителям удалось перебраться в советскую зону Берлина, а в 1952 Познер наконец-то оказался в Москве.
Спустя годы можно смело сказать, что трудолюбие, терпимость, понимающий взгляд и манеры Познер взял от любимой матери, а папа подарил ему необычную силу и восприятие мира без иллюзий. Французско-еврейские корни нашли отражение в популярном журналисте, который с возрастом все больше напоминает своих удивительных предков.