В 1969 году на экраны вышел фильм Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука». Он находится на третьем месте в списке лидеров советского кинопроката — после «Пиратов ХХ века» и «Москва слезам не верит». Картину посмотрели свыше 76 млн. зрителей.
Но и история создания «Бриллиантовой руки» тянет на отдельный фильм. Расскажем, как как настоящее преступление стало основой будущего сценария, почему Светличную упрекали в излишней соблазнительности и почему слухи о смерти Никулина оказались сильно преувеличенными.
На сценарий авторов сподвигло реальное преступление
Однажды Якову Костюковскому и Морису Слободскому на глаза попалась заметка о том, как швейцарские контрабандисты вывозили золото в гипсе. Сценаристы уже полюбившихся зрителям «Приключений Шурика» вдохновились находчивостью преступников и придумали идею нового фильма.
Но к вывозу драгоценностей в СССР относились серьезно, а художественный совет пройти нужно. Поэтому драгоценности решили не вывозить, а ввозить. По сюжету, изворотливый преступник по кличке «Шеф» закапывает нелегально ввезенные драгоценности в землю, а потом, как бы случайно, находит их под видом клада, получая свои законные проценты от государства. Даже настоящие преступники до такого вряд ли додумались бы.
31 октября 1967 года в творческом объединении «Луч» состоялось обсуждение сценария картины «Контрабандист». Вопреки названию, это был не детектив, а комедия: история об обывателе-недотепе, который попадает в эпицентр криминальной схемы. Главного героя сразу писали под Юрия Никулина. А вот с другими персонажами всё было не так просто.
«Миронов кривляется», а Светличной нужно быть «менее соблазнительной»
Изначально дуэт Андрея Миронова и Анатолия Папанова должен был быть троицей «Граф-Механик-Малыш», но создателям картины рекомендовали «сократить количество жуликов».
К тому же, эта новая троица могла напоминать зрителям о Трусе, Балбесе и Бывалом, от которых к тому времени сам Леонид Гайдай порядком подустал. Георгий Вицин даже пробовался на роль пижона Геши Козодоева по кличке «Граф», но режиссер отклонил его кандидатуру. Никулин, Вицин и Моргунов все еще шли в восприятии зрителей «в комплекте».
Кандидатура Андрея Миронова вызвала была самой обсуждаемой. Сохранились записи художественного совета по утверждению актеров на роли. Мнения высказывались самые противоречивые:
«Надо брать на роль «Графа» Миронова — он очень убедителен…»
«По сравнению с Вициным, Миронов на коне. Но и Миронов мне не кажется 100% попаданием. Он все еще кривляется».
Тем не менее, появление Миронова в картине сулило ей некоторую новизну. Леонид Гайдай с актером еще не работал, так что «Графа» утвердили.
Михаил Пуговкин, как ни странно, мог сыграть и «Графа», и Лелика… Но Леонид Гайдай очень хотел снимать Анатолия Папанова: актер потряс его своим исполнением генерала Серпилина в фильме «Живые и мертвые». Так что «Механик-Лелик» был найден.
На роль Анны Сергеевны пригласили Клару Лучко, но актриса отказалась от этой работы. Тогда, после некоторого обсуждения, утвердили Светлану Светличную, строго наказав быть менее соблазнительной. Пожалуй, это была единственная задача фильма, которая так и осталась невыполненной.
Кандидатуру Мордюковой даже не рассматривали
А вот Нонну Мордюкову на роль вездесущей управдомши не рассматривал ни Гайдай, ни художественный совет. Леонид Гайдай воспринимал Мордюкову как серьезную драматическую актрису и делал выбор между Людмилой Шагаловой и Ниной Агаповой.
«Нужна — здоровая бабища», — говорил он.
Художественный совет в выражениях не стеснялся:
«Не понравилась Мордюкова. Фельетонность возведена в абсолют. Может, я не прав, но Мордюкова совершенно не нравится…»
«Мордюкова в принципе подходит, но она зажата, неестественна, потому и вызывает сомнения».
Но все сомнения отпали после фильма «Женитьба Бальзаминова». Яркий комедийный образ Нонны Мордюковой убедил всех: «управдомша» она что надо.
Баку — «город контрастов»: зачем Леонид Каневский придумал собственный язык
Съездить в Стамбул никому из членов съемочной группы тогда не удалось. «Заграницей» сделали Баку, а сцены в южных городах снимали в Адлере и Сочи. Для того, чтобы сделать пейзажи менее узнаваемыми, снимали зеркально, коверкали названия на вывесках.
Улица, на которой по сюжету так неудачно поскользнулся Семен Семенович Горбунков, находилась в районе Ичери Шехер. Эпизод снимался раз за разом, пока у одного из азербайджанских рабочих совершенно случайно не вырвалось «Черт побери!» с характерным восточным акцентом «Щьерт побери!». Это стало настоящей находкой.
Будущий майор Томин, Леонид Каневский, тогда был начинающим артистом. Его утвердили на роль, отказав всеми любимому Спартаку Мишулину: Каневский был смешнее. Находчивый актер сумел расширить свой эпизод, укладывавшийся в пару строк сценария, до запоминающегося характера, полюбившегося миллионам зрителей.
«Я уж там дописал себе моноложек, состоящий из фамилий и имен друзей, а также из ругательств на разных языках. До сих пор помню наизусть все фразы из того диалога, все эти «пербако кастелло де мембранно», не говоря уж о навязшем «цигель-цигель, ай лю-лю!», — вспоминал Каневский.
Но режиссер хотел, чтобы эта абракадабра имела определенный смысл. К примеру, в жестком споре между жуликами, которые узнали о том, что отдали драгоценности не тому, есть фраза: «Крокэскусство эшлак мордю».
«Последнее слово меня заставил вставить в текст сам Гайдай. Я его спросил, почему «мордюк», а он отвечает: «Потому что я с Мордюковой поссорился» «, — говорил актер.
Замысловатой тарабарщиной актер сумел даже признаться в любви будущей жене, Анне Березиной.
«Я тогда долгое время ухаживал за Анной и действительно умудрился вставить в одну из своих реплик ее фамилию. Эпизод, где жулики только надели гипс Никулину, помните? Там была фраза: «Березина каманит» (то есть «Каневский манит»). После выхода фильма я сразу позвонил Анне и сообщил, что она увековечена в картине самого Гайдая», — смеялся актер.
Кстати, Леонид Каневский сыграл ноги Юрия Никулина в знаменитой сцене падения. Режиссеру все казалось, что герой Никулина падает недостаточно красиво. Пробовали и кожуру банана, и арбуз, и другие проверенные способы растянуться на мостовой. Каневскому уже нужно было улетать. Тогда он предложил свои услуги «каскадера». На Каневского надели брюки, туфли и носки Никулина, и он мастерски поскользнулся. Эпизод был снят.
Как Никулина объявили погибшим, а съемки комедии чуть не превратились в триллер
В конце мая 1968 года по Адлеру молниеносно распространились слухи о безвременной кончине Юрия Никулина.
Никулин вспоминал, что всех актеров и членов съемочной группы разместили в гостинице «Горизонт» в Адлере, в подвале которой отвели место под костюмерную и реквизиторскую. В реквизиторской хранили двойника актера — сделанную из папье-маше фигуру Семена Семеновича Горбункова.
Ее предполагалось сбрасывать с высоты пятисот метров при съемке эпизода, где Семен Семенович выпадает из багажника подвешенного к вертолету Москвича. Чтобы фигура не пылилась, ее прикрыли простыней. Так она и лежала на ящиках. Однажды любопытная уборщица, подметая подвал, приподняла простыню и обнаружила мертвого артиста Никулина.
Она, вероятно, подумала, что он погиб на съемках, и поэтому его спрятали в подвал. С диким воплем уборщица бросилась прочь.
«Через час о моей смерти знали не только в Адлере, но и в других городах нашей страны, потому что уборщица по совместительству работала в аэропорту. Узнав о моей смерти, я немедленно позвонил в Москву маме. Получилось почти по Марку Твену: «Слухи о моей смерти сильно преувеличены». И хорошо, что позвонил. Через день маму уже спрашивали о подробностях моей гибели», — вспоминал Никулин в своих мемуарах.
Актеры очень рисковали в некоторых сценах
Рассказанная история — плод воображения испуганной женщины, но несколько раз за время съемок актеры подвергались настоящей опасности.
Например, когда снимали сцену в ресторане «Плакучая ива»: во время исполнения «Песни про зайцев» начинается драка, персонажи Никулина и Миронова, сцепившись, вылетают в сконструированную на «Мосфильме» стеклянную витрину, разбивая ее.
Вдруг сверху падает огромный заостренный кусок стекла. Мгновением ранее острие пришлось бы кому-то из актеров прямо по шее… На съемочной площадке установилось молчание. Больше всех испугался Леонид Гайдай. Он решил не повторять опасную сцену и скомандовал:
«Второго дубля не будет, крушите все».
«Семену Семеновичу» вообще не очень везло на съемках. Забавный кадр в финале фильма, где по голове Юрию Никулину ударяет с характерным звуком крюк подъемного крана, в жизни был не таким смешным. Эта сцена не постановочная, а крюк не бутафорский. Актер действительно получил болезненный удар, но стоически доиграл сцену. Благо, обошлось без сотрясения.
Ассистент режиссера кидался в Миронова творогом
Съемки в Баку тяжело давались и Андрею Миронову. У актера на почве недосыпа и переработок развилась нервная экзема. Болезненная сыпь на шее все время натиралась водолазкой, что на фоне жары давало мучительный эффект. Миронов спасался морской водой. Волшебным образом действовала на Андрея Александровича команда «Мотор!»: как бы плохо он себя ни чувствовал, становился лучезарным и вовлеченным.
«Я был свидетелем такой актерской самоотверженности во время съемок знаменитого эпизода, когда его герой Козадоев носится по Крепости в поисках выхода. Можете себе представить, каково это — во время обострения нервной экземы быть одетым в костюм и водолазку с длинными рукавами из стопроцентной синтетики и при этом выдержать несколько длинных дублей в течение трех дней, бегая по Крепости в жаркий день под палящим бакинским солнцем!», — вспоминал один из членов съемочной группы.
Вытерпел Миронов и восемь дублей надругательства. Сцену «детям — мороженое», где киносын Юрия Никулина пуляет в Гешу шарики ванильного пломбира, снимали 5 часов. На самом деле, это был не пломбир, а смесь творога и молока, которую бросал ассистент режиссера.
Почему Андрей Миронов на съемках бил сына Юрия Никулина
В эпизодах фильма «Бриллиантовая рука» появлялись жена и сын Юрия Никулина, которые проводили время на море, воспользовавшись локациями съемок. Татьяна Николаевна сыграла экскурсовода, а Максим, которому было десять лет, — мальчика-виденье, который помог Геше выбраться с острова после неудачной операции по снятию гипса с Горбункова.
Никулин вспоминал, как, воспользовавшись тем, что их десятилетний сын Максим проводил летние каникулы с семьей, Гайдай тоже занял его в эпизоде. Максим снялся в роли мальчика с ведерком и удочкой, которого Граф встречает на острове. Максим с энтузиазмом согласился сниматься, но, когда его по двадцать раз заставляли репетировать одно и то же, а потом начались дубли, в которых Андрей Миронов бил его ногой и сбрасывал в воду, он стал роптать.
Время от времени сын подходил к Никулину и тихо спрашивал: «Папа, скоро они кончат?». «Они» — это оператор и режиссер. У оператора Максим все время «вываливался» из кадра, а Гайдай предъявлял к нему претензии как к актеру.
Например, когда Миронов только замахивался ногой для удара, Максим уже начинал падать в воду. Получалось неестественно. Чувствовалось, что Максим ждет удара. После того как испортили семь дублей, Гайдай громко сказал: «Все! В следующем дубле Миронов не будет бить Максима, а просто пройдет мимо». А Миронову шепнул: «Бей, как раньше. И посильней».
«Успокоенный Максим, не ожидая удара, нагнулся с удочкой и внезапно для себя получил приличный пинок. Он упал в воду и, почти плача, закричал: «Что же вы, дядя Андрей?» Эпизод был снят», — рассказывал Никулин.
С этим эпизодом связана еще одна смешная история. Миронов так реалистично звал на помощь: «Помогите! Лелик! Мамочка! Спасите!», что уже после первого же дубля в кадр въехал спасательный катер.
Сохранилось свидетельство корреспондента краснодарской газеты «Советская Кубань», который был тогда в Туапсе и наблюдал следующую картину:
«Спасательный катер стрелой понесся к месту происшествия. Но едва приблизился к острову, над морем загремел усиленный мегафоном сердитый голос: «Назад, товарищи! Вы же въехали в кадр! Здесь киносъемка!». Выругавшись («Только людей пугают!») и облегченно вздохнув («Слава богу, не утопленник, а киношники…»), спасатели поворачивают обратно. А актер по команде режиссера вопит еще громче, еще естественнее, так, что холодеет душа, и, наконец, неуклюже плюхается в море, поднимая фонтан сверкающих брызг. Затем все повторяется снова…», — рассказывал корреспондент краснодарской газеты «Советская Кубань», который был тогда в Туапсе и наблюдал всю картину.
Несмотря на все тяготы, опасности и невзгоды, которые пришлось пережить во время съёмок фильма «Бриллиантовая рука», участники процесса с теплотой вспоминали о том времени. А Андрей Миронов даже сказал однажды:
«У меня лично воспоминания — незабываемые! И я бы охотно еще и еще раз снимался на той извилистой улочке, где, больно падая на мощеную мостовую, я, тем не менее, с удовольствием восклицал: «Черт побери!»»