В 1966 году на экраны вышла «Кавказская пленница», ставшая жемчужиной нашего кино. Но мало кто знает, что за искрометным юмором и безупречной актерской игрой в «Кавказской пленнице» скрывались реальные опасности, многочасовые дубли и находчивые импровизации. Вот 7 редких фото со съемочной площадки, которые расскажут вам, что осталось за кадром.
Смелость за рулём: как Варлей едва не сбила оператора
Этот эпизод мог стать последним не только для комедии, но и для съёмочной группы. Наталья Варлей, никогда до этого не сидевшая за рулём, за пару недель освоила азы вождения и два автомобиля — полуторку и кабриолет «Адлер».
Съёмки сцены с торможением проходили на крымской трассе между Куйбышево и Высоким. По сценарию, её героиня Нина резко останавливает машину перед «троицей», но в реальности тормоза внезапно отказали.
«Машина не останавливается!» — крикнула актриса, и Никулин с коллегами едва успели отпрыгнуть.
Кабриолет замер в полуметре от оператора Константина Бровина, который, как настоящий профессионал, продолжил снимать даже в эти секунды. Гайдай хотел запретить Варлей все трюки, но та настояла на самостоятельном выполнении опасных эпизодов.
Интересно, что для других сцен актрисе пришлось учиться ездить верхом и лазать по скалам, но именно автомобильные эпизоды запомнились ей больше всего. А Варлей, несмотря на пережитый шок, позже с юмором вспоминала:
«Если бы не мой крик, „троица“ разбежалась бы не по-актёрски, а по-настоящему»
Этот случай не только вошёл в фильм, но и стал примером того, как съёмочная группа превращала реальные риски в комедийные моменты.
Гайдаю не нравились слезы Шурика в сцене в ресторане. Сколько дублей пришлось сделать
Та сцена, в которой Шурик рыдает над тостом и говорит со слезами «Птичку жалко!», далась с трудом. Представьте: павильон «Мосфильма» вместо курортного ресторана, на стенах — искусственный плющ.
Александр Демьяненко, уже к полуночи измотанный семичасовым рабочим днём, пытается выдавить из себя слезы в пятый раз подряд. Режиссёр Леонид Гайдай, известный перфекционизмом, лично стоит за камерой и показывает, как нужно «рвать эмоции» — то изображает истерику с всхлипами, то демонстрирует сдержанные мужские слёзы со сжатыми челюстями.
К четвёртому дублю натуральные слёзы у актёра закончились. Гримёры спешно капают в его глаза глицерин, пудрят покрасневший нос — иначе зрители заметят следы усталости. В кадре только Демьяненко: операторы ловят каждый мускул на его лице. Интересно, что выпитый Шуриком «алкоголь» оказался обычным чаем.
Когда пятый вариант плача наконец удовлетворил Гайдая, группа вздохнула с облегчением. Но не сам Демьяненко — позже он признавался, что эта сцена стала для него эмоциональным марафоном. Зато зрители получили момент, который десятилетиями цитируют.
Никулин стал настоящим наставником для Варлей
Работа над совместными сценами Никулина и Варлей в «Кавказской пленнице» напоминала цирковое представление — полное импровизации, но отточенное до мелочей. Их творческий тандем начался ещё до камер: именно Юрий Владимирович, знавший Наталью по цирковой труппе Леонида Енгибарова, убедил Гайдая взять 19-летнюю актрису на роль Нины. Эта поддержка стала ключевой — Варлей, не имевшая кинематографического опыта, буквально росла на глазах под чутким руководством мэтра.
Эпизод спасения Шурика в ледяной реке мог обернуться драмой. После того как непрофессиональная каскадёрша едва не утонула, Варлей пришлось выполнять трюк самостоятельно.
12 дублей в воде температурой +7°С, дрожащие от холода руки и ледяные брызги на лице — всё это стало реальностью. Никулин, наблюдавший за съёмками, не просто подбадривал партнёршу, а буквально «держал кулаки» на берегу.
Но настоящую магию их взаимодействия раскрывает комедийная сцена смеха над Шуриком. Когда у Варлей не получалось естественно рассмеяться, Никулин с Вициным и Моргуновым устроили настоящий перфоманс: задирали майки, чесали животы и корчили рожи. Этот хулиганский приём сработал — смех Нины в кадре получился настолько искренним, что эпизод вошёл в финальный монтаж без повторов.
Их дуэт, начавшийся как профессиональное наставничество, перерос в дружбу, которая длилась десятилетия. Именно после работы с ним Наталья решила стать профессиональной актрисой.
Самая страшная сцена для Моргунова — с гигантским шприцем. Кто ее придумал
Этот эпизод мог бы остаться обычной комедийной зарисовкой, если бы не цирковая фантазия Юрия Никулина. Актер, известный своей работой в клоунаде, принес на съёмочную площадку медицинский инструмент «жане» — тот самый огромный шприц, который стал визитной карточкой сцены.
Идея возникла спонтанно: после двух стандартных уколов Трусу и Балбесу Никулин решил, что финальный аккорд должен быть гротескным.
«Моргунову нужно сделать большой укол!» — настаивал он.
Страхи актёра были обоснованы — игла длиной в 15 см выглядела пугающе. Режиссёр Леонид Гайдай нашел остроумное решение: под тело Моргунова подложили подушку, спрятанную под табуреткой со снятым сиденьем. Крупные планы лица снимали отдельно, а за «укол» отвечал сам Никулин. Он лежал под конструкцией в толстой перчатке, ловил иглу в нужный момент и раскачивал шприц, создавая иллюзию, будто тот застрял в теле. Интересно, что сцену переснимали семь раз — Моргунов панически боялся даже намёка на травму.
А зрители до сих пор гадают, как актёру удалось сохранить спокойное лицо, когда за кадром Никулин буквально «играл» шприцем, как цирковым реквизитом.
Как Шурик подружился с упрямой звездой
Сцены с осликом в «Кавказской пленнице» едва не поставили съёмочную группу в тупик. Режиссёр Леонид Гайдай искал не просто животное, а настоящего артиста — спокойного, фотогеничного и послушного. Выбор пал на симферопольскую ослицу Люсю, которая уже тогда славилась невозмутимым характером. Но съёмки с её участием превратились в череду забавных и непредсказуемых ситуаций.
Александру Демьяненко, игравшему Шурика, пришлось освоить роль дрессировщика. Чтобы завоевать доверие капризной «коллеги», он носил в карманах кусковой сахар. Хитрость сработала слишком хорошо — едва учуяв лакомство, Люся упорно следовала за актёром даже вне кадра. Пришлось срочно менять костюм, прятать сладости и переснимать эпизоды, где ослица настойчиво тыкалась мордой в карманы Шурика.
За кадром ослица удивляла ещё больше. Когда в торбы клали камни, она замирала, как статуя. Стоило убрать груз — начинала упрямо шагать, словно понимая режиссёрский замысел. А через 40 лет после премьеры Люся снова попала в кадр — уже в военной драме «9 рота». В 55 лет она стоически переносила взрывы пиротехники, подтвердив статус профессионала.
Фрунзик Мкртчян: как армянский колорит оживил комедию
Сцены с Фрунзиком Мкртчяном стали визитной карточкой фильма, хотя его роль изначально не планировалась такой яркой. Режиссёр Леонид Гайдай искал актёра, который передал бы кавказский колорит без шаржа, и выбор пал на Мкртчяна.
Интересно, что его персонаж Джабраил вообще мог не появиться в картине: изначально Гайдай рассматривал на эту роль Михаила Глузского. Но после проб Мкртчяна режиссёр заявил: «Вот он — настоящий кавказец!» — и переписал сцены, добавив им народного юмора.
Съёмочная группа быстро оценила талант Фрунзика к импровизации. Легендарная фраза про «путёвку в Сибирь» родилась спонтанно — её не было в сценарии. Актер просто вдохновился абсурдностью ситуации и предложил вставить шутку о «бесплатной поездке», чем мгновенно покорил Гайдая.
Несмотря на скромный гонорар — 939 рублей — Фрунзик считал эту роль подарком судьбы. Позже он признавался, что именно Гайдай раскрыл его комедийный талант, позволив смешивать народный юмор с эксцентрикой. Кстати, в титрах актер указан как «Мгер» — его настоящее имя.
Юрий Никулин мог вообще не появиться в «Кавказской пленнице»
Работа над ролью Балбеса едва не сорвалась из-за плотного графика Никулина — сначала он отказался от съемок. Но Гайдай буквально подстраивал весь процесс под него. «Мосфильм» даже платил цирку неустойку за каждую отлучку актёра, но режиссёр был непреклонен:
«Без Никулина — нет фильма».
Один из самых запоминающихся трюков — сцена, где Балбес чешет пятку, не вставая с кровати. Идею с карликом, спрятанным под одеялом, Никулин принёс из цирка.
«Леонид Иович сразу вцепился в эту находку, — вспоминал актёр. — Мы репетировали синхронность движений, словно в цирковом номере».
Гайдай ценил его умение превращать абсурд в убедительный комизм: «Юра умел делать невероятное — смешным».
Их творческий тандем, несмотря на позднее охлаждение отношений, остался эталоном взаимного уважения в кино.
«Он давал направление, а я искал пути», — так Никулин описывал их метод. Гайдай же лаконично подводил итог: «Юра — это 50% успеха любой моей комедии».