Сегодня большинство людей могут создать семью, с кем хотят. Захотела богатая дама выйти замуж за любимого, но бедного мужчину — ее право. Но еще несколько веков назад общество сразу же осудило бы ее за такой «глупый поступок». Расскажем, как на Руси дворяне создавали семьи с крепостными и что из этого получалось.
Неравные по статусу браки были большой редкостью
Когда 5 апреля 1825 года 70-летний помещик Иван Якушкин обвенчался в церкви села Липовец со своей 20-летней дворовой девушкой Прасковьей Фалалеевой, это вызвало переполох у местного дворянства. Ведь на протяжении веков на Руси браки заключались преимущественно между людьми одного сословия и вероисповедания.
Как отмечает исследовательница Н. Н. Тарусина, еще в допетровские времена церковь и государство всячески поощряли браки внутри своего круга — так называемые «равные» браки. Эта тенденция сохранилась и при Петре I, несмотря на то, что сам император был женат на бывшей служанке. Законы того времени преследовали цель сохранить принадлежность человека к определенному сословию.
Однако со временем ситуация начала меняться. Появились указы, разрешающие браки между представителями разных классов, в том числе между дворянами и крестьянами. При этом девушку из крепостных перед замужеством полагалось сначала освободить.
Тем не менее, многие помещики предпочитали просто сожительствовать со своими крепостными, не узаконивая эти отношения. Как правило, общество осуждало лишь женатых дворян, заводивших любовниц из числа крестьянок. Холостяки же и вдовцы пользовались полной свободой.
Помещики могли жениться на крестьянке только в двух случаях
Хотя законодательство разрешало браки между дворянами и крестьянами, на деле такие союзы были большой редкостью. Общество также осуждало подобные мезальянсы. Как отмечал друг Ивана Якушкина, высший свет воспринимал его брак с крестьянкой как поступок чудака. После свадьбы многие дворяне даже перестали с ним здороваться.
Что же заставляло отдельных аристократов идти против общества? Либо искренняя любовь к женщине, либо забота о будущем детей от такого союза. Ради них пошел на этот шаг и Якушкин.
Иван Андреевич, отставной гвардии подпоручик, владел имением в Малоархангельском уезде Орловской губернии. Несмотря на солидный возраст и хорошее состояние, он долгие годы оставался холостяком. Однако в 1820 году соседи зашептались о связи 65-летнего помещика с 15-летней дворовой Прасковьей.
Как писал друг семьи Дмитрий Чиркин, Якушкину неоднократно советовали жениться, иначе имение после его смерти достанется дальним родственникам. Но лишь после рождения четвертого ребенка Иван Андреевич решился на брак со своей возлюбленной.
5 апреля 1825 года в сельской церкви их обвенчали: 70-летнего Ивана Андреевича и 20-летнюю Прасковью, которая вот-вот должна была снова родить. Этот смелый поступок потряс соседей-дворян, многие порвали с ним отношения.
После свадьбы в семье, где уже было трое малышей, появилось еще четверо детей, все рождённые в законном браке получили дворянский статус и прекрасное образование. Так любовь Якушкина к простой крестьянке перевернула судьбы многих людей.
Еще один показательный пример — судьба графа Николая Петровича Шереметева и крепостной актрисы Прасковьи Жемчуговой.
Молодой граф Николай влюбился в талантливую актрису домашнего театра своего отца Петра Борисовича. Как известно, нередко крепостные артистки становились наложницами хозяев. Однако Николай пошел дальше — он решил жениться на Прасковье и подал прошение об этом самому императору Павлу I, получив разрешение.
Граф дал вольную своей возлюбленной и оформил с ней брак в 1801 году. Но эта история не имела счастливого финала — дворянское общество отвернулось от Шереметева, а Прасковья через два года после свадьбы тяжело заболела и умерла.
Как дворянка вышла за своего крестьянина и чуть не стала крепостной
До сих пор речь шла о дворянах, вступавших в брак с крестьянками. А если знатная дама влюблялась в простолюдина или крестьянина? Как отмечает историк Серафим Шашков, такие случаи были еще более редким исключением, чем браки аристократов с крепостными. Но все же они случались.
Если дворянка решалась выйти замуж за собственного крепостного, ей полагалось сначала даровать ему вольную. Иначе могли произойти курьезные ситуации, подобные истории помещицы Акулины.
У нее было 6 крестьян, и за одного из них она решила выйти замуж. Но вольную ему не предоставила. Так они жили какое-то время мужем и женой, а потом чувства Акулины к супругу угасли. Она даже продала мужа вместе с другими крепостными и их женами и детьми. И вот здесь случился казус: формулировка «вместе с семействами» теперь уже предполагала продажу и самой Акулины. Она же была женой крепостного. Другие дворяне вступились за Акулину и упросили покупателя освободить ее.
Уже при Екатерине II появился указ, разрешающий дворянкам вступать в брак с представителями других сословий без потери собственного статуса. Так сословные рамки в российском обществе постепенно расширялись, хотя предрассудки никуда не исчезли.
Вот так складывались непростые истории неравных браков в России XIX века — от доходило даже до драматических последствий столкновения чувств и предрассудков общества. Но стоило ли судить строго тех, кто ради любви шел против условностей? Ведь зачастую общество оказывалось куда более жестоким, чем запреты.