В кинематографе есть особая каста актеров — они редко играют положительных героев, но без них невозможно представить ни один фильм. Их взгляды пронзают насквозь, а интонации вызывают страх у зрителей. На экране они предают, обманывают, манипулируют, идут на преступления. Но парадокс в том, что порой зрители и сами не замечают, как симпатизируют таким персонажам. Вот 7 наших артистов, которые особенно хороши в ролях злодеев.
Олег Басилашвили даже в злых персонажах стремился показать что-то хорошее
Его герои могли разбивать сердца, предавать и плести интриги, но зрители всё равно влюблялись. Олег Басилашвили, с его аристократической осанкой и пронзительным взглядом, стал мастером ролей, где зло оборачивается многогранностью.
Началось всё с Юрия Самохвалова из «Служебного романа» — карьериста в идеально сшитом костюме. Режиссёр Эльдар Рязанов искал «подлеца с интеллигентной внешностью», и Басилашвили попал в точку. Но секрет его антигероев не в шаблонах, а в умении найти оправдание даже самым неприглядным поступкам.
«Если Иешуа сеет добро, то Воланд карает зло», — говорил актёр о своей роли в «Мастере и Маргарите».
Его Воланд — не классический злодей, а проводник высшей справедливости, грустный и одинокий. Басилашвили видел в нём не искусителя, а персонажа с тысячелетней биографией, посланного вскрыть человеческие пороки. Эта роль стала метафорой его карьеры: даже в отрицательных героях он искал правду, а не карикатуру.
В «Осеннем марафоне» он показал другую грань «плохого» — слабоволие. Бузыкин, разрываясь между женой и любовницей, стал символом человека, который не решается жить. Режиссёр Георгий Данелия заметил Басилашвили случайно: тот метался по улице, и в этой суете угадалась вся суть героя. Фильм стал советской классикой, а актёр — лицом экзистенциальной драмы.
Граф Мерзляев в «О бедном гусаре замолвите слово» — ещё один шедевр актера. Чиновник-манипулятор в исполнении Басилашвили получился настолько убедительным, что зрители верили: за маской аристократа скрывается настоящий циник. Интересно, что изначально персонаж был жандармом, но цензура заставила сменить мундир на штатский костюм.
Парадокс Басилашвили — в контрасте между ролями и реальностью. Его герои, будь то циничный граф Мерзляев или растерянный Бузыкин, остаются живыми — с переживаниями, сомнениями и внутренней борьбой.
Басилашвили не играет злодеев. Он показывает, как система, амбиции или страх ломают человека. Возможно, поэтому его антигерои, словно зеркало, отражают не только их пороки, но и наши собственные.
Почему Анатолий Кот не отказывается от отрицательных ролей
Во время съемок сериала «Солдаты» настоящий прапорщик, увидев, как убедительно Анатолий Кот играет подлеца подполковника Шкалина, бросился на актера с кулаками: «А в жизни ты такой же?» Коллегам пришлось защищать артиста. Этот случай — лучший комплимент мастерству Кота, который уже два десятилетия остается воплощением зла в нашем кино.
Голубые глаза, которые словно просвечивают насквозь, сжатые губы с вечной полуулыбкой, холодный взгляд — эти черты стали его визитной карточкой. Режиссеры сразу разглядели в нем идеального антагониста.
«Мне часто поступают предложения сыграть не очень хороших людей. Но ведь кто-то их должен играть», — говорит артист.
Секрет его злодеев — не в картонном коварстве, а в глубине. Перед каждой ролью Кот ищет «ключик» к персонажу.
«Главное — найти оправдание его поступков. Даже самый страшный преступник считает свои мотивы благородными», — объясняет он.
Например, в драме «Небеса подождут» его герой из-за денег лишает жизни своего друга детства. Сценарий писали специально под Кота, зная его умение раскрывать темные стороны души.
Но за экранной жестокостью скрывается парадокс. Партнерша по съемкам Александра Урсуляк уверяет: в жизни Кот — «обворожительный мужчина» с отличным чувством юмора. Сам актер спасается от мрачных ролей трагикомедиями в театре и спокойными вечерами: «Лучше на кухне посидеть, чем на тусовках».
Между гением и саморазрушением: почему зрители верят самым страшным ролям Даля
Он мог часами спорить с режиссёром из-за одного жеста, а потом исчезал со съёмочной площадки — искать «ту самую» интонацию в ближайшем парке. Олег Даль не играл злодеев — он проживал их как часть собственной души. Когда его спросили, как удаётся так убедительно изображать подлецов, актёр бросил:
«Я в каждой роли — я».
В этом и был секрет: его антигерои рождались из внутренних конфликтов. Возьмите Виктора Зилова из «Отпуска в сентябре» — человека с зависимостью, который теряет связь с реальностью. Даль не просто изображал падение, а показывал, как интеллигентность превращается в цинизм.
«Содержание исчезло, а форма осталась», — писал он в дневнике за год до того, как его самого не стало.
Эти слова стали ключом к его персонажам: под маской холодного расчётливого врача («В четверг и больше никогда») или разочарованного интеллектуала («Плохой хороший человек») скрывались живые люди с надломом.
Его метод пугал коллег. Чтобы сыграть измождённого полковника Пронина, Даль две недели голодал — добивался «неестественной бледности без грима». Для роли Шута в «Короле Лире» перечитал воспоминания узников концлагерей.
Зрители до сих пор верят его героям. Когда режиссёр «Современника» предложил ему роль вора Васьки Пепла, Даль превратил её в исповедь поколения — его персонаж больше напоминал поэта, запертого в мире жестокости.
Даль ненавидел штампы. Его антигерои 1970-х — не монстры, а зеркало эпохи. Они разочаровывали, предавали, но никогда не лгали.
«В грязи не вываляешься — чистым не станешь», — записал он как-то.
Эти слова в каком-то смысле стали эпиграфом к его карьере.
«Орлиный профиль»: как Андрей Файт играл злодеев и в сказках, и военных драмах
Он появлялся в кадре — и зрители замирали у экранов. Высокий лоб, пронзительный взгляд, резкие черты лица, будто высеченные из мрамора.
Файт не просто играл злодеев — он превращал их в сложные загадки. Его прусские офицеры и сказочные колдуны пугали не криками, а ледяной уверенностью. Чтобы сыграть гестаповца в «Молодой гвардии», актёр неделями изучал фото из Нюрнбергского процесса, а для роли мафиози в 1960-х тайно встречался с ветеранами МУРа.
Даже в крохотном эпизоде «Бриллиантовой руки» его продавец лотерейных билетов запомнился фирменной интонацией — Файт придумал её за завтраком, размышляя над «речью мошенника».
Парадокс в том, что за экранной жестокостью скрывался человек с тонким юмором. Когда ему предложили сыграть крестьянина, отшутился: «Это как не музыканту дать скрипку».
Своих персонажей он называл «скульптурами» — лепил их из грима, пластики и деталей. В 60 лет без дублёров скакал на лошади для «Королевства кривых зеркал», а в 70 освоил сальто, чтобы оставаться в форме.
«Если бы зрители полюбили меня в этих ролях — значит, я плохо работал», — смеялся актёр.
Савелий Крамаров устал от амплуа вечного дурачка
Савелий Крамаров превращал недостатки в актерскую силу. Его косоглазие и лукавая улыбка стали пропуском в мир экранных антигероев, но за этой маской скрывалась глубокая работа.
Вспомните сцену из «Джентльменов удачи», где его Косой, пойманный с поличным, вдруг начинает плакать:
«Зачем ты при Мишке? Он видал какой?»
В этот момент зрители видели не преступника, а растерянного ребенка — именно так Крамаров переворачивал восприятие.
Он ненавидел стереотипы, но мастерски их использовал. Когда режиссер «Космической одиссеи» хотел сделать его персонажа глуповатым, Крамаров настоял: «Советские космонавты — умные профессионалы».
Его антигерои балансировали на грани смешного и трогательного: вор Федя из «Джентльменов…» учился честности у воспитателя детсада, а хулиган Петя из «Большой перемены» прятал ранимость за циничными шутками.
Актер признавался: «Я играю дураков, поэтому меня везде воспринимают как родного». Но за этим юмором стояла боль — фанаты часто принимали его за «своего парня», хлопали по плечу, предлагая выпить, хотя в жизни Крамаров был замкнутым интеллигентом.
Александр Баширов видит в антигероях «смешное и убогое»
Его герои — не просто злодеи. Это люди с трещинами, которые видны даже в кадре. Взгляните на Шурика Бабакина из «Ассы»: нервный взгляд, угловатые черты лица, хриплый голос. Баширов не играет «плохих» — он показывает, как порок становится частью повседневности.
«Отрицательный персонаж — это враг самому себе. Я нахожу в нём смешное и убогое», — говорил актер в интервью.
Ту самую «маргинальную» фактуру, из-за которой в жизни его принимали за бомжа, режиссёры стали использовать как кисть для создания сложных характеров.
Когда в «Игле» его Спартак хрипло кричит на Виктора Цоя, кажется, что это не актёрская игра, а вспышка реальной агрессии. Баширову не нужно надевать маску — его естественность обескураживает. Даже в комедиях вроде «Питер FM» его управдом с бумажками вызывает не страх, а раздражение, как сосед-скандалист. Это и есть магия «башировских» антигероев: они слишком узнаваемы, чтобы их ненавидеть.
Сам актер относится к амплуа с иронией: «Я вообще не актёр! Занимаюсь этим ради денег». Но за этим скрывается глубокая работа. Вспомните его крылатую фразу из «Ассы»:
«Я был нетрезв! Такое поведение недостойно советского офицера!»
Этот монолог родился из импровизации — Баширов забыл текст и начал «пороть чушь». Режиссёр Сергей Соловьёв оставил кадр, и родился новый тип экранного злодея — не монстр, а человек, который разрушает жизни просто потому, что иначе не умеет.
Башировские персонажи остаются в памяти не из-за злодейства, а из-за человечности. «Меня интересует нежность душевных порывов… Мы все хотим быть как зефир», признавался артист.
Возможно, поэтому даже его кот Бегемот из «Мастера и Маргариты» получился не демоном, а озорным хулиганом — таким, в котором легко узнать себя в плохом настроении.
Андрей Панин любил играть антилидеров
Даже в роли подлого промоутера из «Боя с тенью» Андрею Панину хочется верить. Он не просто играл злодеев — он делал их живыми. Возьмём его Каверина из «Бригады»: коррумпированный милиционер, который подбрасывает пистолет главному герою. Казалось бы, однозначный негодяй. Но когда он смотрит на Сашу Белого с едва заметной улыбкой, зритель ловит себя на мысли: «А вдруг он прав?»
Секрет в том, что Панин не судил своих персонажей.
«Антагонисты всегда ярче протагонистов. Это проще. Масса негативного роится в каждом человеке», — говорил актёр.
Он умел находить в злодеях то, что заставляло аудиторию сопереживать. Помните Леху Шаламова из «24 часов»? Холодный киллер, но в его глазах читалась усталость — словно он сам не рад тому, кем стал.
Панин не боялся экспериментов. Для роли ордынского хана в «Орде» он учил балкарский язык.
«Я люблю быть антилидером. Это началось с фильма „24 часа“… Герои, идущие против системы, дают возможность показать многогранность», — объяснял он свой выбор.
Зрители же реагировали неоднозначно. После «Бригады» актёру присылали фото с выколотыми глазами его героя и подписью: «Вот тебе за Сашу Белого!». На что Панин философски замечал:
«Если Аль Пачино стал легендой, играя мафиози, почему я должен стесняться?»
Но Панин умел балансировать между обаянием и жестокостью. Даже играя исторических злодеев, он добавлял им иронию. При этом сам актёр оставался загадкой. Тот, кто на экране разбивал жизни, в реальности годами помогал детским приютам — но никогда об этом не говорил. Его антигерои стали зеркалом, в котором мы видим не только их пороки, но и свои собственные страхи.